С.И. Дмитриева

Воронеж

ВГУ

 

Пражский период деятельности Сопаде: 1933-1938гг.

(по материалам из архива Ф. Штампфера)

 

Эмиграционный этап деятельности Социал-демократической партии Германии условно можно разделить на пять периодов: Прага (1933-1938); Париж и начало деятельности в США (1938-1940); деятельность в Соединенных Штатах Америки до вступления США в войну (1940-1941); два центра: в США и Лондоне (1942-1944); возвращение в Германию (1945-1948).

В данной работе речь пойдет о причинах выезда части лидеров Социал-демократической партии Германии за рубеж и о деятельности эмигрантского Правления СДПГ (сокращенно Сопаде) в начальный период эмиграции – пражский.

С приходом к власти правительства Папена началась волна гонений на прессу. Осенью 1932г. в Правлении СДПГ начали размышлять о прибежище прессы за границей. В Чехословацкой республике президентом был Томас Масарик. Немецкие социал-демократы в Чехословакии располагали большим количеством ежедневных газет и современными типографиями, наиболее перспективной из которых была «Графия» в Карлсбаде. Поздней осенью в Берлин был вызван руководитель «Графии» Эрнст Заттер, чтобы договориться об издании немецкой социал-демократической газеты. Предполагалось передать часть рукописных материалов посредством телеграфа или в письмах из Берлина. Остальное – через социал-демократов – граждан Чехословакии. Об эмиграции тогда еще никто не думал.

После 27 февраля (ночь поджога рейхстага) социал-демократическая пресса за редким исключением не выходила. Благодаря «признанию» поджигателя Ван Дер Люббе было доказано, что это дело рук «социал-демократическо-коммунистического фронта».

В целом в первые месяцы правления нацистов все представлялось в двойном свете. Никто не знал, как долго продержится правительство Адольфа Гитлера. В связи с этим социал-демократия стояла на распутье: какой тактике отдать предпочтение. Выступить против гитлеровского режима и тем самым вовлечь партию, явно не готовую противодействовать сторонникам НСДАП (что продемонстрировали и выборы в рейхстаг 5 марта), в открытую борьбу с нацистами или же переждать, осмотреться, подстроиться под всенародно избранного вождя, позволить связать себе руки во имя сохранения партии и в надежде на действенность парламентских методов борьбы? Лидеры СДПГ остановились на втором. Партия продолжала функционировать в «состоянии полулегальности»1, обрекая себя на медленную смерть. В этом состоянии социал-демократы вместе с другими буржуазными партиями проголосовали за предоставление чрезвычайных полномочий канцлеру, чем способствовали легализации диктатуры. В этом состоянии позволили принять закон об унификации земель, согласно которому были распущены местные органы власти. В этом состоянии Правление СДПГ потребовало прекращения начавшейся снизу подпольной работы.

Параллельно вызревало решение о дальнейшей судьбе партии. Нужно было сохранить ее дееспособность в новых условиях. Уже в марте Правление постановило: если не будет другого выхода, перенести центр партийной жизни за границу.2

На партийной конференции 26 апреля было обосновано желание, не капитулируя перед нацистами, «сохранить организацию в возможных формах»3.

2 мая 1933г. последовал захват профсоюзов. А 4 мая состоялся экстренный сбор Правления. После долгих дебатов было решено отправить некоторых членов Правления за границу как представителей партии. Сначала были названы Отто Вельс (председатель), Зигмунд Крумменерль (казначей), Фридрих Штампфер (главный редактор «Форвертс»). Дополнительным решением были включены в список Ганс Фогель (сопредседатель), Пауль Герц (секретарь фракции рейхстага), Эрих Олленхауер (международный сеакретарь молодежной фракции). Открывалась новая страница в истории СДПГ.

Непросто было решить вопрос о выборе пункта расположения Правления. Весы колебались между Парижем, Лондоном и Прагой. В пользу Парижа было то соображение, что «из мировой метрополии скорее всего можно будет вести успешную политику».4 Лондон был привлекателен тем, что в «Дейли Геральд» работал Виктор Шифф, давний друг Фридриха Штампфера, и это сулило неплохие перспективы для планируемого еженедельного печатного издания, что не могло не радовать тогдашнего главного редактора «Форвертс».5 Но возникал ряд моментов, способных осложнить деятельность Правления в Лондоне: никто из членов партийного представительства не владел английским языком; кроме того, лондонский климат с его вечными туманами явно не подходил эмигрантам, большинство из которых было уже в возрасте.6 «Умиротворительная» же позиция правительства Великобритании по отношению к гитлеровскому режиму тогда еще не принималась во внимание.

Прага тоже была заграницей, но она все же находилась в центре немецкой языковой области на линии Мюнхен – Бреслау и Берлин – Вена. Окружающий страну горный массив, покрытый густыми лесами, предлагал бесчисленные возможности незаметно пересекать границы Баварии, Саксонии и Силезии. Окраины были населены немцами, на этих территориях немецкая Социал-демократическая партия Чехословацкой республики располагала доверенными лицами, готовыми к сотрудничеству с СДПГ. Поэтому не вызывает удивления тот факт, что весы качнулись в сторону Праги.

С принятием решения о необходимости эмиграции Правления СДПГ назрел конфликт внутри партии – между уехавшей «группой Вельса» и оставшейся в рейхе «группой Лебе».7 Оставшиеся и, безусловно, ежедневно рисковавшие своей жизнью и жизнью своих близких члены СДПГ считали, что они проявили больше мужества, нежели эмигрировавшие. Но это – внешняя сторона конфликта. На самом же деле речь шла о разногласиях тактического плана. Группа Лебе в условиях нараставшего террора продолжала сохранять остатки легитимности, приспосабливаясь к режиму. Группа Вельса же получила возможность вести открытую борьбу против Гитлера и пыталась удержать оставшихся в Германии соратников от неверных шагов.

Конфликт обострился в связи с событиями 17 мая, когда Гитлер вынес на обсуждение рейхстага проект, благодаря которому надеялся развязать себе руки для возможных внешнеполитических авантюр.

Правление в эмиграции еще не было конституировано, его члены были разбросаны по разным странам с различными заданиями, когда Отто Вельс созвал их на срочное заседание в Саарбрюкен 13 мая. Целью заседания была выработка позиции социал-демократической фракции рейхстага по этому вопросу. Фридрих Штампфер отмечал позже, что в те дни члены Правления были единодушны: социал-демократы должны выступить против проекта, иначе они скомпрометируют партию.8 Для разъяснения позиции Правления в Берлин были направлены Ганс Фогель и Фридрих Штампфер. Но, вопреки их уговорам, социал-демократическая фракция в рейхстаге проголосовала за проект.

Дальше - больше. Двадцать первого мая в Саарбрюкене состоялось заседание эмигрантского центра. Было принято решение о «новых формах политической работы в Германии»,9 переходом к которым должны были руководить Вестфаль и Риннер. Резиденцией Правления объявлялась Прага. Предполагалось, что Сопаде выпустит воззвание к трудящимся, но не ранее, чем через восемь – десять дней, чтобы дать время для реорганизации членам партии в Германии. Для кадровых перестановок и установления связей с доверенными лицами планировалось выделить из партийной казны 30 тысяч немецких марок.

Но уже на следующий день на заседаниях оставшихся в Берлине членов Правления и Правления фракции в рейхстаге решения Саарбрюкена были отклонены.

Следующее заседание эмигрантского Правления состоялось 28 мая в Праге. На нем были подтверждены постановления от 21 мая и решено выпускать еженедельный орган немецкой социал-демократии. Во второй половине июня должен был выйти его первый номер, содержащий упоминавшееся уже воззвание партии. Подтверждался переход к новым методам работы и необходимость связанных с этим перестановок в партии. Правление обязывалось наладить сеть связей между пограничными округами на чехословацкой границе и немецкими округами Силезия, Саксония, Бавария. Роспуск партии не допускался.

После этого заседания споры по поводу оптимальной для партии тактики разгорелись с новой силой.

Третьего июня вышел меморандум СДПГ, отражавший позицию пражского Правления, официально провозглашавший переход к новым методам борьбы и подводивший черту под дебатами на этот счет.

А 10 июня в Берлине на заседании, в котором участвовали уже только 73 из 120 выбранных 5 мая депутатов, звучали упреки «людям, из надежного убежища разыгрывающим из себя героев»,10 и которое завершилось принятием резолюции: местом пребывания Правления остается Германия. Праге посоветовали не мешать деятельности партии внутри страны.

Тем временем фашистский режим усиливался. Геббельс пригрозил берлинскому центру запретом партии, если Прага не прекратит пропаганду. В ответ Лебе освободил Берлин от ответственности за действия Сопаде.

Итогом разногласий между двумя центрами партии стала конференция 19 мая, на которой большинство высказалось за создание взамен старого Правления нового руководящего органа – Директории, которая продолжала бы, по выражению Гейльманна, «прясть нить легальности до тех пор, пока ее возможно прясть».11 И это за три дня до запрещения партии! Во время дебатов большинство выступало за отмежевание от пражского Правления. А Курт Шумахер, глава окружной организации Штутгарта, вообще заявил, что в отграничении от Сопаде он лично видит только первый шаг. Вторым будет дистанцирование от Интернационала, третьим – ислючение пражан и их сторонников из партии.12

В итоге была сформирована Директория из шести человек (Лебе, Сциллат, Штеллинг, Риннер, Кюнстлер). И, несмотря на попытки некоторых членов партии противостоять принятию подобных решений (Реле даже пригрозил выйти из партии)13, было объявлено, что новый руководящий орган СДПГ не имеет ничего общего с центром СДПГ в Праге.

Конфликт перерос в раскол. Двадцать  первого июня Директория приняла решение отправить в Прагу ультиматум с требованием прекращения любой пропагандистской деятельности и объявить об официальном исключении эмигрантов из состава Правления.14 Передать ультиматум должен был Риннер. Но случилось то, что уже несколько месяцев висело над партией дамокловым мечом, и тем не менее застало большинство социал-демократов врасплох. Двадцать второго июня 1933г. СДПГ была запрещена, а социал-демократическая фракция в рейстаге разогнана. Как писал позднее Ф. Штампфер, «а разве до этого она (партия – С.Д.) была разрешена? Запрет только расставил точки над i».15

 

Итак, дееспособным оставалось только Правление СДПГ в Праге, развернувшее к тому времени активную пропагандистскую деятельность.

Отто Вельсу и Зигмунду Крумменерлю удалось вывезти через границу значительные средства в немецкой валюте, которые и составили основные денежные фонды для борьбы с фашизмом. Эти фонды должны были служить распространению нелегальной литературы, сохранению подпольных организаций, поддержке участников освободительной борьбы, пострадавших от фашизма. Для последней цели немалые суммы доставлялись обратно в Германию.16

Летом 1933г. в Праге Правлением было открыто бюро, в которое вошли, наряду с названными уже лицами, работавшие ранее в берлинском бюро Фриц Гейне и Руди Лееб. Курирование эмигрантов вменялось в обязанность Вилли Сандеру. В ряде городов Чехословакии и за границей были образованы пограничные секретариаты. Каждый из них должен был курировать близлежащие округа Германии и устанавливать связь между ними и пражским центром. В Париже в качестве доверенных лиц работали Брайтшайд и бывший зарубежный редактор «Форвертс» Виктор Шифф. Из пограничных секретариатов курьеры доставляли материалы вовнутрь страны, где была налажена более-менее плотная сеть доверенных лиц. Эти доверенные лица, в свою очередь, поставляли сообщения о положении дел в их округах с помощью пограничных секретариатов в Прагу. Наиболее опасной была работа курьеров, которые пересекали охраняемые границы под видом туристов или спортсменов. Нередко и сами секретари вынуждены были совершать путешествия в логово зверя. Для ввоза в рейх были изготовлены микрофильмы, использовались различные приспособления, вплоть до невидимых чернил.17 Работа проводилась в острейшей борьбе с гестапо и, конечно, не обходилось без жертв.

В Чехословакии снова удалось наладить связь с типографией в Карлсбаде, и в сотрудничестве с ней было основано новое издательство «Графия», руководил которым Артур Мюллер. Задачей издательства был выпуск журналов, книг, брошюр для распространения внутри Германии. В конце июня вышла первая публикация – недельный выпуск «Нойер Форвертс» под редакцией Ф. Штампфера. Собственно еженедельник должен был называться «Форвертс», чтобы в названии прослеживалась преемственность традиций. Но в Чехословакии коммунистами уже издавался листок с таким названием, и еженедельник социал-демократов стал известен как «Нойер Форвертс». Похожая судьба постигла ежемесячный журнал, издававшийся Рудольфом Гильфердингом в Париже. Вначале он назывался «Социалистише революцьон». Но пражское правление настояло на переименовании журнала. Он получил более нейтральное название «Цайтшрифт фюр социализмус».

В ноябре 1933г. в Прагу приехали Риннер и Гейер, который сразу вошел в редакцию «Нойер Форвертс», а позднее возглавил ее. Риннер в начале 1934г. основал еще одно издание СДПГ в эмиграции – «Грюнен Берихте».

Задачей нового издательства была критика прошлых ошибок социал-деиократов, распространение правды о происходящем внутри рейха, попытки прогнозирования грядущих событий. Всего издательством было выпущено 19 книг и брошюр, среди их авторов – такие деятели СДПГ как Гейер, Куттнер, Декер, Каутский, Розенберг, Штампфер и др.

Безусловно, бурная издательская деятельность требовала немалых средств. Денег, вывезенных из Германии, поначалу хватало. Но члены Правления в Праге на первом этапе своей деятельности за границей питали иллюзии по поводу того, что Гитлер долго у власти не продержится, а потому стремились успеть побольше. Издательство выпускало книги одну за другой, однако доходы от их распространения не покрывали затрат. И вскоре пражане вынуждены были прибегнуть к экономии.

В это время внутри Германии происходило стихийное образование подпольных групп, толчок которому дал запрет партии. Летом 1933г. возникают подпольные группы в Тюрингии, Саксонии, на Рейне, в Берлине, Гамбурге, Ганновере, Магдебурге, Штутгарте, других городах. В Берлине работали «Дер роте штосструпп», «Ди ротен кемпфер», «Ной бегиннен», «Пролетарская акция», «Социалистическая рабочая молодежь», Международный социалистический боевой союз (МСБС).18 Но консолидация сил шла снизу, а не по воле Сопаде. «Правление только могло помочь явить их голос миру».19 В Праге же тем временем события разворачивались следующим образом.

Второго июля 1933г. вышла статья Ф. Штампфера под названием «Германия – деспотия!». В ней констатировалось: СДПГ запрещена, Германия является полной деспотией. «Гитлер обладает властью, какой не обладал ни один немецкий кайзер, ни один русский царь».20 Противопоставить этому социал-демократия может свою революционность. Борьба против диктатуры должна быть только революционной!

Спустя два с половиной месяца – между 15 и 17 сентября 1933г. - Ф. Штампфер произносит речь на Пятом Конгрессе интернационального объединения фабричных рабочих в Праге. Речь под названием «Между фашизмом и коммунизмом». Основное ее содержание сводится к следующему: коммунизм и фашизм – враждующие братья, сыновья демократии. Они борются не на жизнь, а на смерть, но оба едины в уверенности: может быть только два пути – либо фашизм, либо коммунизм. Штампфер утверждает, что между ними есть третий путь, путь свободы, однако признает при этом, что, если бы пришлось выбирать между Римом и Москвой, он выбрал бы второе.21 Эта речь наглядно демонстрирует тактику СДПГ в новых условиях, являясь логическим продолжением принятого летом 1933г. программного документа «Революция против Гитлера», в котором провозглашалась необходимость борьбы на два фронта: против фашизма и против коммунистических иллюзий.22 Но реальное положение дел приводило к мысли о необходимости сотрудничества с коммунистами. Партийное Правление подвергалось критике со стороны левых социал-демократов за медлительность и ограниченность тактического мышления. Все чаще звучали мнения о необходимости смены руководства.23 В этих условиях члены Сопаде начинают работу над программным документом, отражающим новый тактический подход партии. Существует несколько набросков документа: так называемый вариант Штампфера – Гейера – Риннера, вариант Гильфердинга, вариант Декера. За основу был взят проект Гильфердинга. Так как его рукопись до сих пор не найдена, судить о том, насколько сильно он был изменен, довольно сложно.24 Двадцатого января проект был утвержден, 28 января – опубликован. Так появился на свет знаменитый Пражский манифест Сопаде. В манифесте впервые были подвергнуты серьезной критике основы социал-реформизма и признавалась необходимость создания единого фронта всех антифашистских сил.25

Но от декларирования намерений до их практического воплощения – дистанция огромного размера. Сопаде не удалось преодолеть эту дистанцию. Десятого ноября 1935г. ЦК КПГ выступил с обращением к Правлению СДПГ в Праге. Ссылаясь на положения Пражского манифеста о борьбе за улучшение условий жизни рабочих, завоевании демократических прав, восстановлении свободы коалиций, собраний, союзов и печати, заявляя о готовности преодолеть существующие противоречия в процессе совместной работы, ЦК Компартии Германии предлагал объединить усилия двух партий в борьбе с фашизмом.26

Двадцать третьего ноября 1935г. в Праге состоялись переговоры между представителями Сопаде и ЦК КПГ. От социал-демократов присутствовали Ф. Штампфер и Г. Фогель, коммунистов представляли В. Ульбрихт и Ф. Далем. Фогель произнес речь о том, уже на протяжении 17 лет социал-демократы и коммунисты ведут непрерывную борьбу, что КПГ всегда использовала идею единого фронта как средство для того чтобы выставить СДПГ противницей единства и обнародовать противоречия внутри самой партии, завершив ее словами: «Поэтому большинством нашей партии вопрос о едином фронте был отклонен».27 Несмотря на уверения коммунистов в лояльности, которую они собирались проявить в процессе совместной работы, представители СДПГ были непреклонны, и встреча не привела к объединению сил двух партий.

Восьмого декабря 1935г. в «Нойер Форвертс» было опубликовано письмо Правления «К вопросу о едином фронте», в котором изменения в политике КПГ по отношению к социал-демократам объяснялись переменой курса Коминтерна, официально объявленной на VII Конгрессе. В письме решения этого конгресса были названы «тактическим средством, новым методом политической борьбы, но ни в коем случае не основополагающей переменой в коммунистическом понимании пути и цели освободительной борьбы рабочего класса».28 Для СДПГ же, напротив, демократия является не тактическим средством, а принципом и целью борьбы, а потому Сопаде отклоняет дальнейшие предложения КПГ.

Прошло чуть более месяца, и специальной директивой Правления всем пограничным секретарям, доверенным лицам и руководителям опорных пунктов были запрещены всякие связи с коммунистами, в особенности переговоры о совместных действиях.29 Пражское Правление оставалось непримиримым по отношению к коммунистам, несмотря на попытки отдельных деятелей (Шифф, Браун, Куттнер) убедить Сопаде в необходимости, более того, объективной неизбежности сотрудничества. Вышеупомянутые члены СДПГ – так называемая группа Брайтшайда – в феврале 1936г. приняли участие в конференции немецких антифашистов во Франции. В ней участвовали лидеры СДПГ, действовавшие вопреки позиции пражского Правления. Было принято решение об объединении в немецком народном фронте. Для этого был создан Комитет по подготовке Германского народного фронта во главе с Генрихом Манном.30

Но в это время в Москве происходили события, действовавшие в обратном направлении. Речь идет о судебных процессах над Зиновьевым, Каменевым, Пятаковым, Бухариным, Рыковым, первый из которых состоялся летом 1936г., о развернувшейся в связи с ними травле Троцкого и его сторонников. Л.И. Гинцберг видит в московских процессах 1936-1938гг. одну из причин ухудшения отношений между социал-демократами и коммунистами Германии.31 В письме к Ф. Штампферу от 28 августа 1936г. Р. Гильфердинг писал, что «московский процесс подействовал катастрофически и ужасно скомпрометировал политику народного фронта».32

Группа Брайтшайда упрекала Сопаде в бездействии, убеждала в лояльности коммунистов, приглашала приехать в Испанию и увидеть своими глазами успехи, достигнутые совместными силами двух партий. Куттнер писал Ф. Штампферу: «Гитлер означает худшие стороны большевизма, но ни одну из его позитивных сторон. При немецком Сталине террор…не станет чудовищней, чем сейчас. Но, по крайней мере, вместо политики войны придет политика мира».33 Однако Правление не желало менять свою позицию по отношению к коммунистам.

Тем временем обстановка в Праге накалялась. Правительство Чехословакии подвергалось двойному давлению: со стороны Берлина и со стороны «умиротворителей» Гитлера, не желавших социал-демократических «провокаций». Внутри страны активизировались генлейновцы (уже начали выходить газеты Судетонемецкой партии).34

Наступил день, когда президент Бенеш вызвал к себе генерального секретаря Судетонемецкой социал-демократической партии Зигфрида Тауба и объявил ему, что вынужден поставить условием дальнейшего пребывания немецких социал-демократов в Чехословакии прекращение политической деятельности, направленной против берлинского правительства.35

Правление СДПГ приняло решение о смене места расположения. Следующим пунктом назначения был выбран Париж. В мае 1938г. члены Сопаде покинули Прагу, понимая, что только сейчас начинается настоящая эмиграция. И, действительно, их ждали годы тяжелых испытаний и невеселых раздумий, жизнь, полная ежедневных опасностей и лишений. С такими мыслями немецкие социал-демократы оставляли гостеприимную Прагу.

Уже по приезду в Париж было выпущено письмо под названием «Немецкая социал-демократия в эмиграции», в первой части которого – «Пять лет Праги» - эмигрантское Правление СДПГ давало собственную интерпретацию событий 1933-1938гг. В частности, обращалось особое внимание на причины, приведшие к эмиграции, рассматривалась деятельность издательств, разъяснялись трудности, сопутствовавшие деятельности партии за границей. Особый акцент был сделан на вопросе отношений с КПГ: объявлялось о том, что прежние дискуссии на эту тему потеряли свою остроту, и в данный момент взаимоотношения двух партий едва ли являются проблемой, волнующей социал-демократов.36 В этом письме члены Правления впервые признавались в своих заблуждениях относительно продолжительности пребывания Гитлера у власти: «когда пять лет назад Правление приехало в Прагу, оно придерживалось того мнения, что гитлеровское господство будет всего лишь коротким эпизодом».37 В документе также анализировались причины, в силу которых Сопаде пришлось оставить Прагу.

Так была подведена черта под пятилетним периодом деятельности СДПГ в эмиграции.